1. Добросовестность является важнейшим и незаменимым атрибутом давностного владения. Всякое осуществление гражданских прав предполагается законодателем как добросовестное (см. п. 2 ст. 6 ГК), однако в отдельных случаях закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права добросовестно (п. 3 ст. 10 ГК). Примерами таких «пограничных ситуаций» могут служить приобретение имущества от неуправомоченного отчуждателя (п. 2 ст. 46, ст. 302 ГК); изготовление вещи из чужого материала (ст. 220 ГК); владение по давности. Для добросовестности приобретения давностного владения достаточно убежденности субъекта в отсутствии нарушения его поведением прав других лиц на основании аномального положения вещи в хозяйственном пространстве.2. Определенную дискуссионность имеет вопрос: должен ли давностный владелец сохранять добрую совесть на протяжении всего установленного законом срока или добросовестным должно быть только приобретение имущества? Предложение об исключении признака добросовестности давностного владения из комментируемой статьи содержится, в частности, в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации и проектах федеральных законов о внесении изменений в Гражданский кодекс РФ. Ее разработчики предлагают также квалифицировать предъявление иска к давностному владельцу по поводу объекта владения (т.е. иска об истребовании недвижимой вещи или иска о признании права собственности на движимую вещь) как обстоятельство, прерывающее давностный срок, а отказ в удовлетворении такого иска — как основание для немедленного возникновения и регистрации права собственности на спорную вещь у давностного владельца. ( Представляется, что положения комментируемой статьи не могут быть истолкованы иначе как требующие добросовестности на протяжении всего периода давностного владения. При этом следует считать, что далеко не всякое получение давностным владельцем сведений о чьих-либо претензиях на задавненное имущество будет означать немедленную утрату им добросовестности. Об обоснованности этих претензий давностный владелец должен судить, основываясь на восприятии их правопорядком: если суд откажет в удовлетворении таких требований, добросовестность владельца не может считаться поколебленной, а давностный срок — прервавшимся. Если же суд подтвердит обоснованность таких требований, признав права другого лица на спорное имущество, давностное владение будет прекращено как таковое. Если давностный владелец осведомлен о претензиях на объект владения, не реализованных в иске, то такая осведомленность также не вредит добросовестности, поскольку пассивность собственника в отстаивании своего права может восприниматься давностным владельцем либо как сомнения собственника в безупречности его титула, либо как его незаинтересованность в продолжении владения. Разумеется, сказанное справедливо, только если давностный владелец не препятствует недобросовестным образом предъявлению или удовлетворению иска.Таким образом, при соответствующей корректировке судебной практики действующая редакция комментируемой статьи, включая требование о добросовестности давностного владения, отнюдь не выглядит как создающая непреодолимые препятствия для ее применения. Предложение рассматривать отказ в удовлетворении иска к давностному владельцу о прекращении его владения как достаточное основание для немедленного возникновения у него права собственности на спорную вещь выглядит чересчур решительным подходом, не учитывающим, что лучший титул в отношении спорной вещи может принадлежать другому лицу, которое по каким-то причинам еще не предъявило соответствующий иск к давностному владельцу. С судьбой этой предлагаемой новеллы связана квалификация предъявления иска в качестве обстоятельства, прерывающего течение давности, — в случае сохранения законодателем действующего порядка возникновения права собственности по давности владения перерыв давностного срока предъявлением не удовлетворенного впоследствии иска категорически недопустим.3. Добросовестность как конституирующий давностное владение признак предопределяет прочие его характеристики — открытость и владение в виде собственности, а также создает предпосылки для непрерывного проявления всех трех свойств в совокупности. По сути, открытость и видимость собственности в давностном владении являются отдельными аспектами добросовестности. Сокрытие владельцем своего фактического владения от окружающих (если только такой режим хозяйственной эксплуатации вещи не обусловлен спецификой ее свойств) практически всегда свидетельствует по меньшей мере о его неуверенности в безупречности своего поведения. Признание владельцем преимущества чьих-либо претензий на задавненную вещь (например, признание им обязанности регулярно передавать другому лицу плоды и доходы от ее использования) также позволяет усомниться в его добросовестности.4. В отличие от норм о правилах истечения срока исковой давности комментируемая статья не содержит даже примерного перечня обстоятельств, приостанавливающих или прерывающих приобретательную давность. Можно было бы предположить, что такие понятия законом в принципе не предусмотрены, если бы в п. 1 комментируемой статьи не шла речь о непрерывности давностного срока. По крайней мере представляется невозможным распространять на приобретательную давность правила ст. ст. 202 и 203 ГК РФ по аналогии, кроме, пожалуй, правила о прерывании давности совершением владельцем действий, свидетельствующих о признании им чужого права в отношении спорной вещи. Предъявление иска другим лицом (см. ст. 203 ГК), как уже было сказано, не может рассматриваться как обстоятельство, прерывающее давность, если это не сопровождается утратой давностным владельцем доброй совести (к примеру, когда он начинает противоправно препятствовать постановлению судом справедливого решения по делу). Дореволюционная практика применения норм о приобретательной давности, решая вопрос о ее приостановлении, акцентировала внимание не на поведении давностного владельца, а на наличии объективных обстоятельств (несовершеннолетие, душевная болезнь, пребывание в действующей армии), препятствующих собственнику позаботиться должным образом о своем имуществе, в частности потребовать его отобрания у давностного владельца.5. Наиболее типичными и бесспорными ситуациями, в которых может быть поставлен вопрос о квалификации владения субъекта как давностного, являются ситуации владения бесхозяйным имуществом, т.е. имуществом, у которого вообще нет собственника либо собственник которого не известен владельцу, а также случаи, когда имущество собственника оказалось у давностного владельца каким-то способом, не противоречащим закону, вне связи с договорными отношениями (например, собственник забыл свою вещь у давностного владельца и не принимал мер к ее истребованию). Эти ситуации объединяет отсутствие конфликта интересов давностного владельца и собственника (или титульного владельца). Если последний не объявится и не предъявит требования о признании за ним права собственности на спорное имущество и об изъятии его из давностного владения, приобретение права собственности на это имущество по давности владения при сохранении соответствующих реквизитов в течение установленного срока будет беспроблемным.Гораздо сложнее определить судьбу задавненного имущества в тех случаях, когда возникает конфликт интересов либо прогнозируется, в частности когда личность собственника известна давностному владельцу. Применим ли вообще в таких ситуациях институт приобретательной давности? Считаем, что в некоторых ситуациях не только применим, но и является единственным законным механизмом, позволяющим устранить неопределенность в принадлежности спорного имущества, — в частности, когда констатировано несоответствие закону основания, по которому субъект рассчитывал приобрести право собственности, но приобрел лишь фактическое владение. Так, если имущество передано во исполнение ничтожной сделки либо признанной недействительной оспоримой сделки и последствия их недействительности в виде реституции по каким-то причинам не удалось применить, приобрести право на это имущество можно только по давности владения.В соответствии с позицией ВАС РФ, выраженной в п. 18 Постановления от 25 февраля 1998 г. N 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» (далее — Постановление Пленума ВАС РФ N 8), нормы ст. 234 ГК РФ о приобретательной давности не подлежат применению в случаях, когда владение имуществом в течение длительного времени осуществлялось на основании договорных обязательств (аренды, хранения, безвозмездного пользования и т.п.) или имущество было закреплено за его владельцем на праве хозяйственного ведения или оперативного управления. Следствием применения такого подхода не может не быть «зависание» в неопределенном состоянии вопроса о правовой принадлежности имущества, которое собственнику не удалось истребовать из незаконного владения, к примеру, по причине пропуска исковой давности. Квалификация владения бывшего договорного владельца как давностного после истечения исковой давности по требованию, которое могло быть обращено к нему собственником, выглядела бы оправданной (для сравнения: российская дореволюционная судебная практика допускала приобретение права собственности по давности владения имуществом, изначально переданным по договору).6. Давностный владелец вправе защищать свой охраняемый законом интерес в сохранении фактического владения против всякого, кто, подобно ему, не имеет титула в отношении спорной вещи, но в отличие от него не осуществляет добросовестного и открытого владения ею. Вещный иск, предоставленный давностному владельцу, аналогичен, таким образом древнеримскому «публицианову иску», не предоставлявшему владельцу защиту против собственника и лица, чье владение было защищено преторским интердиктом. Подробнее о защите прав владельцев, не являющихся собственниками, см. комментарий к ст. 305 ГК РФ.7. Присоединение срока давностного владения, осуществлявшегося лицом, правопреемником которого является нынешний владелец вещи, допустимо в порядке как универсального, так и сингулярного правопреемства.8. Правило о начале исчисления приобретательной давности после окончания исковой давности распространяется только на те случаи, когда задавненное имущество могло быть истребовано по виндикационному иску или аналогичным ему искам титульных владельцев. Из этого следует, что срок давностного владения вещью, перешедшей по недействительной сделке, должен исчисляться с момента передачи вещи, по крайней мере в тех ситуациях, когда недействительность сделки не была обусловлена виновным поведением владельца.9. Статья 11 Федерального закона «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» придала ст. 234 ГК РФ обратную силу. В то же время судебная практика, в том числе практика Верховного Суда РФ, склонилась к ограничительному толкованию этого правила, категорически отказываясь исчислять сроки приобретательной давности в период, предшествовавший 1 января 1991 г. — дате, с которой вступил в силу Закон РСФСР «О собственности», мотивируя это тем, что только с принятием этого нормативного акта впервые после 1917 г. в российском законодательстве вновь появился институт приобретательной давности как таковой. В Постановлении Пленума ВАС РФ N 8 обращено внимание нижестоящих судов на то, что до 1 июля 1990 г. в России действовал установленный в ст. 90 ГК 1964 г. принцип неограниченной виндикации государственного имущества, что, с точки зрения ВАС РФ, может быть рассмотрено как обстоятельство, исключающее исчисление давностных сроков до указанной даты, по крайней мере в отношении имущества, тяготевшего к государственному фонду. Аналогичная позиция изложена в п. 5 информационного письма ВАС РФ от 28 апреля 1997 г. N 13 «Обзор практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав». (