1. Как действующее законодательство, так и наука гражданского права не сформулировали общепринятого определения вещного права. Наиболее простым и, возможно, наиболее удачным является определение его как права, которое может быть реализовано путем непосредственного воздействия на вещь, без нужды в активных действиях другого лица, как это имеет место в обязательственных правоотношениях.В истории цивилистической доктрины было распространено представление о двух наиболее важных свойствах вещных прав, радикально отличающих их от прав обязательственных, — это право следования и право абсолютной защиты. Отчасти этот подход сохранен и в действующем ГК РФ. Так, право следования закреплено в п. 3 комментируемой статьи. Вещное право выглядит как бы «прикрепленным» к вещи и следует за ней вне зависимости от того, кто является ее собственником. Принцип следования права за вещью законодатель попытался также закрепить в ст. 300 ГК РФ, применение которой, впрочем, затруднено из-за крайне неудачной юридической техники. В п. 4 комментируемой статьи содержится норма о защите вещных прав владельцев, не являющихся собственниками, от нарушения любыми лицами в порядке, предусмотренном ст. 305 ГК РФ. ( В то же время следует отметить, что оба указанных критерия уже не действуют столь безупречно, как когда-то. Так, правом следования наделен также и арендатор в соответствии с п. 1 ст. 617 ГК РФ, хотя право аренды вещным явно не является. Статья 586 Кодекса наделяет правом следования получателей ренты и пожизненного содержания с иждивением. Возможность собственным иском защищать от нарушений владение вещью действительно была критерием отграничения вещных прав от так называемого держания, т.е. владения вещью без хозяйского отношения к ней. Однако и эта возможность сегодня сообщена не только субъектам титулов, перечисленных в комментируемой статье, но и лицам, осуществляющим владение в контексте обязательственных правоотношений, — арендаторам, ссудополучателям, хранителям, подрядчикам. Таким образом, с одной стороны, жесткая грань между правами, отнесенными законодателем к вещным, и иными правами ныне существенно размыта. С другой стороны, в законе до настоящего времени не установлено каких-либо специальных правовых последствий квалификации субъективного гражданского права как вещного, что позволяет упрекать законодателя в определенной декларативности реабилитации одного из наиболее «консервативных» цивилистических институтов, выброшенного из употребления в советский период и теперь возвращенного в ГК РФ, но без должной актуализации его существования. При этом востребованность и жизнеспособность данного института не должны вызывать сомнения, равно как не представляется дискуссионной и основная идея отграничения категории вещных прав как прав, обеспеченных рядом характеристик, гарантирующих существенно более, чем у обязательственных прав, стабильный и защищенный режим использования имущества.Вещные права лиц, не являющихся собственниками, или ограниченные вещные права, безусловно, должны быть обособлены в законодательстве, однако критерии их отличия от обязательственных прав и, главное, конкретные юридические последствия квалификации прав в качестве вещных должны быть существенно обновлены. Скорее всего, такое обновление невозможно без системных изменений в законодательном определении ряда важных гражданско-правовых институтов и в первую очередь института владения (нетрудно заметить, что традиционно ассоциируемые со статусом вещного права признаки — право владения и абсолютная защита — присущи именно правомочию владения, входящему в состав субъективных гражданских прав: как собственно вещных, так и некоторых обязательственных).Подобный системный подход к совершенствованию действующего ГК РФ предложен в Концепции развития законодательства о вещном праве, разработанной Советом при Президенте РФ по совершенствованию и кодификации гражданского законодательства. По замыслу разработчиков Концепции, вещные права возникают по основаниям и осуществляются в порядке, установленным ГК РФ и изданными в соответствии с ним законами; их перечень и содержание определяются исключительно ГК РФ. Соотношение правомочий собственника и обладателя ограниченного вещного права должно определяться правилами о соответствующем вещном праве. Вещные права имеют преимущество перед иными имущественными правами и следуют за вещью; только они в случае нарушения обеспечиваются вещно-правовой защитой. Вещные права на чужие вещи подлежат государственной регистрации, возникая с момента такой регистрации; они устанавливаются на индивидуально-определенные вещи, а также на вещи, определенные родовыми признаками, в случае их индивидуализации.2. С введением в действие Земельного кодекса РФ произошла редукция некоторых из предусмотренных комментируемой статьей вещно-правовых титулов. Так, право пожизненного наследуемого владения земельными участками сегодня существует, по сути, в формате переживания закона, поскольку ст. 21 ЗК РФ сохраняет его лишь в объеме «преждепользования», т.е. признает права граждан, приобретенные до введения в действие Кодекса, не допуская впредь предоставления земельных участков на данном праве и запрещая любые, кроме включения в завещание, формы распоряжения земельным участком, находящимся в пожизненном наследуемом владении. С учетом этих правил должны применяться теперь ст. ст. 265 — 267 ГК РФ (последняя статья допускала возможность передачи участка, находящегося в пожизненном владении, в аренду и безвозмездное срочное пользование).3. Статья 20 ЗК РФ установила новый порядок предоставления земель в постоянное (бессрочное) пользование, существенно ограничив круг потенциальных субъектов такого права (к таковым теперь относятся государственные и муниципальные учреждения, казенные предприятия, центры исторического наследия президентов РФ, прекративших исполнение своих полномочий, а также органы государственной власти и органы местного самоуправления) и исключив из него граждан (предоставление земельных участков в бессрочное пользование гражданам допускалось ст. 268 ГК).4. Сервитут — право ограниченного пользования чужим имуществом. Помимо ст. ст. 274, 277 ГК РФ правила о сервитутах содержатся в ст. 23 ЗК РФ.5. Право хозяйственного ведения может принадлежать государственным и муниципальным унитарным предприятиям. Субъектами права оперативного управления могут быть казенные предприятия и учреждения.6. Правило, сформулированное в п. 2 комментируемой статьи, следует понимать в контексте берущего начало в древнеримской юриспруденции принципа «своя вещь никому не служит». Абсурдно, к примеру, установление сервитута в отношении имущества, принадлежащего на праве собственности.7. Принято считать, что перечень вещных прав, приведенный в комментируемой статье, не может рассматриваться как исчерпывающий. Так, особым весом в действующем законодательстве обладают права членов семьи собственника жилого помещения (ст. 292 ГК); права пользования жилым помещением, признаваемые за гражданами, проживающими совместно с собственником помещения (ст. 31 ЖК); права в отношении имущества, предоставленного по завещательному отказу (ст. 1137 ГК), в частности жилых помещений (ст. 33 ЖК); а также право безвозмездного срочного пользования земельным участком (статья 36 ЗК). Эти титулы явно тяготеют к вещным, что нуждается в соответствующем законодательном закреплении.Кроме того, в науке гражданского права высказаны суждения о тяготении к ограниченным вещным правам прав залогодержателя по договору ипотеки; учреждения в отношении имущества, приобретенного за счет разрешенной коммерческой деятельности и учтенного на отдельном балансе; члена ЖСК до полной выплаты суммы паенакопления, нанимателя жилого помещения по договору социального найма; арендатора имущества и др. Эти суждения не всегда бесспорны. Так, ни ст. 131 ГК РФ, ни ст. 1 Закона о регистрации недвижимости не дают возможность однозначно понять, чем же законодатель считает ипотеку — вещным правом или его ограничением. Право учреждения на имущество, учтенное на отдельном балансе, в арбитражной практике последних лет трактуется в свете положений действующего бюджетного законодательства исключительно как право оперативного управления, а не как особое вещное право. Категорически неприемлемым представляется отнесение к ограниченным вещным правам прав нанимателя жилого помещения и арендатора.Разработчиками Концепции предложено изложить перечень ограниченных прав в следующем виде: сервитуты; право владения и пользования земельным участком, участком недр, лесным участком, водным объектом, включая право застройки (эмфитевзис и суперфиций); право личного пользовладения (узуфрукт); ипотека и иное зарегистрированное (учтенное) залоговое требование; право приобретения чужой вещи на ранее согласованных условиях; право на доход, приносимый вещью (вотчинные выдачи); право оперативного управления. Предусмотренные ныне комментируемой статьей вещные права, кроме сервитута и оперативного управления, предполагается либо упразднить (как право хозяйственного ведения), либо трансформировать в один из названных титулов. Права, предусмотренные в настоящее время ст. 292 ГК РФ, должны быть охвачены понятием узуфрукта. (